отец сегодня устроил истерику. разве что не рыдал и головой об стену не бился, но соседи точно слышали. народу вчера дохрена было, я часа в два домой доползла никакущая. ноги болели просто жуть. решила сегодняшний день посвятить чтению на диване с котятами. лежу, читаю. приходит отец, говорит, наведи порядок в своей комнате.
- Ага.
- Когда?
- Сегодня.
- Когда сегодня?
- Не знаю.
- Но это точно будет сегодня?
- Ага.
- Когда именно?
- ...
ну и понеслась: когдакогдакогда, а кто должен знать, так узнай, я с кем разговариваю, быстро встала и пошла. стандарт. окай, встала, пошла в дом. разбила телефон об стену, дабы малость успокоиться. экран, кстати, не работает теперь. в общем, пока я собирала куски телефона, мне показалось, что под кроватью просто офигенно: пол такой твердый, такой холодный. лежу себе, никого не трогаю, думаю о жизни. заходит отец, не находит меня, идет предъявлять маме. что, мол, он один бедный пашет, в доме бардак, три бабы, кококо. мама ему напомнила, что мы с Ломом как бы работаем, причем Лом уже третий день. и что сам он уже больше месяца сортир делает, а в прошлое воскресение сделал примерно нихуя. в общем, как-то так понеслось, что он говорит, мол, как хотите, если к вечеру не будет порядка, то я уйду.
к чему все это было. лежу я себе, слушаю всю эту хероту и думаю: уебывай. господи, да, просто съеби. ни одна блядь о тебе не будет плакать, разве что маман по старой памяти взгрустнет. а почему? а потому что никто тебя не любит. твоя жена, твои дети (трое детей, и ни один тебя не любит, какая жалость), даже твоя собака, даже она тебя, блять не любит. езжай к своей маменьке-трудоголичке, просто оставь нас в покое, истеричный уебок.
сейчас думаю, что надо было ему об голову телефон разъебашить, хоть толку больше было бы. весь выходной испортил.